princess was making things overly complex (c) | Keep your eyes fixed on me.
Название: Фонтан
Автор: ~dark_rose_for_elven_king~
Бета: нету)
Дисклеймер: мальчики не мои, только сюжет)
Рейтинг: R, за язык
Пейринг: ЮМинь^^
Жанр: стёб, романс, AU
Размер: мини
Написано для: Базаров
поюминимся?=)
Первый раз он оказался у фонтана, когда его бросила внеочередная пассия. Яркая-крашенная, каблуки-помада-наглость – но он совсем не привык, чтобы кидали его. Так не бывает, так быть не должно, и Ючона это совершенно выбило из колеи. Ночь в баре, за залитием обиды в виски, за утоплением там же собственного самолюбия, а потом – фонтан.
Когда он пришёл туда, уже светлело, мягко и лениво улицы окутывал туман, но на маленькой площади, мощёной брусчаткой, по которой, спотыкаясь и заплетаясь, вяло передвигались его ноги, было всё отлично видно. Несколько низеньких зданий, пара ещё не открывшихся кафешек – хозяева спят себе в своих постельках, а здесь лишь чуть колышутся от ветра зонтики – и этот фонтан. Тоже – небольшой, под стать окружающему пространству, с широким круглым парапетом и бьющими внутри струями изо рта безвкусно вылепленной рыбины.
И никого вокруг, и только на парапете цветным пятном эта тощая фигура: нелепый салатовый худик, нога на ногу в потёртых джинсах, волосы-кудряшки – беспорядком по ветру. И этот взгляд. Наверное, не будь его, такого вот, скептического, прожигающего, Ючон бы скользнул просто взором по юноше как по части интерьера и лишь фыркнул бы уничижительно при виде той непонятной пародии на дельфина – преступление против вкуса и психики данное чудо созерцающих, оторвать руки творцу и в место, всем известное, по локоть засунуть!
Но нет. Не случилось. Эти глаза, карие до черноты, чёрные до космической неизвестности – они тормозили почище уродливой рыбёшки, принуждая заинтересоваться, забыть на время об анальгине, кровати и горячем душе, забыть о времени вообще, подойти ближе, сесть на самый краешек парапета, чтобы не испачкать дизайнерские брюки. Поймать ещё один насмешливый взгляд и, плюнув на плюрализм, устроиться поудобнее. И спросить почему-то, вместо приветствия или чего-то, столь же бессмысленного:
- Почему?
Странный усмехается, даже не повернув лица; солнце, только-только выглядывающее из-за горизонта, очерчивает мягким светом его профиль с непропорционально длинным носом. Смешной. Молчит с полминуты, потом лениво отвечает:
- Потому что ты не долбанный идеал, а самовлюблённая сволочь, которая забыла о её дне рождении, и пахло от тебя духами той блондинки за три километра.
Ючон маленько охреневает. Именно что маленько – почему-то именно объяснения своей ситуации он от этого вещателя и ждал, и его притуплённое алкоголем сознание никакого противоречия с логикой в этом не находило, другой вопрос, что, возможно, этот ответ ожидался в более вежливой форме, чем преподнесённая.
- Так что никакой не джентльмен ты и не дамский угодник, Парк Ючон, а так, среднестатистическое говнецо, – тем временем безжалостно добивает парень и, кажется, снова утрачивает всякий интерес к собеседнику.
Замкнуться в работе, решает Ючон. Уйти в статьи, съездить в командировку…И к чёрту баб.
Но этот малый, кто он вообще?
- Я тебя знаю?
Полуповорот головы, лёгкая улыбка и кивок.
- Чуть-чуть…
И прежде, чем с языка Ючона успевает слететь хоть слово, исчезает.
А в сознание Ючона врывается резкий голос, требовательный и вежливо-холодный.
- Прошу прощения, но мы закрываемся. Вам стоит пойти домой.
Он с трудом разлепляет глаза – голова болит так, будто внутри устроили пальбу из пушек пара гренадёрских полков – и чуть не падает с высокого табурета, едва успевая ухватиться непослушными пальцами за барную стойку.
Очумевший, пару минут он вообще не понимает, где находится – слишком реалистичным был сон, теперь уже ясно, что сон, но так взаправду… Пристально вглядывается в лицо бармена, ставящего на место последний стакан, флегматично вытирающего полированную поверхность дерева – но нет, ни капли сходства, ни единой черты, хоть чем-то похожей на незнакомца из сновидения. Или как он там сказал – чуть-чуть знакомого? Значит, Ючон его всё-таки знает? Но откуда?
Лёгкое касание плеча, Ючон оборачивается с надеждой, но там, справа от него, только такая же, как и он сам, засидевшаяся до утра в баре пташка, кроме того, судя по длине юбки, которую с претензией на бОльшую достоверность следовало бы именовать коротковизной, и кричаще размалёванной мордахе, ещё и не особо тяжёлого поведения. Вообще-то Ючон предпочитал женщин подороже, не ведущих себя, но так хоть выглядящих по самой высокой цене, но в подобные часы мог порой довольствоваться и подобным, однако…
- Милый, они так рано закрываются, может, выпьем вдвоём где-нибудь в другом месте? Например, у меня…
…Однако отчего-то не хотелось.
- Я сегодня крайне не милый, так что поищи удачи в другом месте. Адьос!
И ушёл.
Его ждали ненаписанные статьи.
***
Второй раз – вот второй раз был серьёзнее. И больнее.
Он и вправду с головой ушёл в работу, стараясь не вспоминать, почему именно вдруг махнул рукой на личную жизнь – давешний сон отдавался внутри и на языке привкусом разочарования и недосказанности. Зато явно в гору пошли карьерные дела: у него и раньше не было проблем с одарённостью, но когда к ней прибавилось остервенелое трудолюбие – вот тут у конкурентов действительно шансов осталось мало. Начальство от такого напора сначала впало в ступор, а потом быстренько записало новоявленного ударника труда в главные фавориты, и вот уже у Ючона и одна из ведущих колонок в журнале, и частые поездки за рубеж, и зарплата не в пример выше предыдущей.
Только вот понравилось такое положение дел не всем. За спиной Ючона теперь остались те, которые раньше привыкли смотреть на него свысока, да и прежних коллег-сослуживцев, ныне прозябающих всё на том же уровне, не больно-то устраивало внезапное продвижение товарища. В числе недовольных и тихо зеленеющих от зависти оказался и тот человек, которого Ючон прежде почитал за друга, зверя редкого в его мирке, довольно таки пустынном и так, а уж теперь, в отсутствие представительниц прекрасного пола, и подавно. Вероятно, в этом была отчасти и его вина – он не слишком умел дружить, приятельственные связи – да, но дружба – крайне нечасто. Всё-таки для него это слово было синонимом чего-то крепкого, незыблемого, и посему это явление не могло быть поставлено на поток. И - с тем большим изумлением он нащупал теперь у себя между лопаток ловко вонзённый кинжал неоправданного доверия и – о, Господи, как же банально! – злокозненного предательства. Немного лжи и компромата – и нет уже ни должности, ни друга.
И есть только фонтан, к которому он попал на второй день своего позорного бегства в долины соджу, с опухшим лицом и покрасневшими глазами, и это было рассчитано им как первое радостное событие за последнее время, поскольку снова – этот парень и этот взгляд. И эта загадка, которая, как думалось ему прежде, так и останется не разгаданной, вдруг получила свой шанс на то, чтобы быть если не раскрытой, то хотя бы хоть чуточку разъяснённой.
Юноша, всё тот же, сидел – всё там же, на парапете, чуть откинувшись назад. Изменился внешний вид – теперь просторная цветастая гавайка и нелепые бежевые бриджи, волосы сзади в забавную мальвинку, - и это позволяло слабо предположить, что, где бы он ни был, пусть даже только во сне, время движется и для него.
В руке – немного подтаявший фруктовый лёд кислотно-зелёного цвета, который паренёк и уплетает с видимым удовольствием. Мороженое? Сознание почему-то цепляется за факт его присутствия в видимой картине, да и у парня взгляд из серии «Ну же, соображай!»
И Ючон сообразил. Вспомнил.
Жаркий июль лет эдак с пятнадцать назад. Сестре дали задание в школе – общественно-полезная деятельность, и она пошла продавать мороженое, которое мастерски делала их мама. А Чунни, младшего братишку, иногда брала с собой, в парк, где стояла под смешным пляжным зонтиком с лотком, полным холодной вкуснятины, и где эта самая вкуснятина пользовалась таким спросом ввиду установившегося душного лета.
И вот, в один из особенно удушливых дней, когда солнце палило и жарило совсем уж нещадно, к их изнывающей от жары парочке подошла семья из папаши, мамочки, держащей на руках девочку лет трёх, и хмурого мальчика, возрастом примерно чуть помладше Чунни. Тот даже улыбнулся мрачному парнишке, но тот только нахмурился ещё больше и никак не реагировал на вопрос матери, будет ли он мороженое и если да, то какое, и вообще лучше бы ему ответить, потому что в последний раз предлагают.
И тогда Чунни просто стащил из лотка сестры и протянул ему вкуснейший, по его мнению, яблочно-лимонный фруктовый лёд на палочке. Мальчонка смерил сначала его самого, потом лёд недоверчивым взглядом, затем всё-таки принял подарок и осторожно лизнул. И что Ючон вдруг вспомнил с особенной отчётливой яркостью, так это вдруг осветившую лицо мальчишки удивлённо-довольную улыбку.
Ючон моргнул и снова посмотрел на сидящего напротив него паренька, подошёл поближе, всматриваясь. Неужели это тот самый?
- Жалко выглядишь! – дружелюбно поприветствовал его тот самый и продолжил с видимым удовольствием поглощать лакомство. Ючон только со вздохом опустился рядом. Похоже, чтобы разгадать загадку, придётся потерпеть это крайне обаятельное, но и хамлистое до той же крайности существо.
- Кстати, вкуснее мороженого твоей мамы я с тех самых пор не ел… - облизывает пальцы, наконец расправившись со льдом, и бросает на сгорбившегося Ючона ехидный острый взгляд. – Похоже, на детях природа всё же крепко отдыхает…
- Какого чёрта?! – Ючон от такой наглости даже находит в себе моральные силы к возмущению. – Какого чёрта ты вообще тут делаешь?! Это мой сон, а ты, патлатое чудовище…
- Во всяком случае, не зарёванное, как баба, - резко обрывает юноша и тут же открыто улыбается, чуть щуря глаза: за спиной Ючона как раз притаилось солнце. Продолжает улыбаться даже тогда, когда вынужден отцеплять пальцы Ючона от собственной рубашки. – Вот видишь, зато ты больше не выглядишь унылым говном! Пойдём, прогуляемся, раз уж ты удосужился меня вспомнить…
Ючон даже не удивляется, откуда тот понял. Он вообще решил больше ничему не удивляться – ничему, связанному с этим чудиком: это тот случай непонятного, когда ответ в конце головоломки не предусматривается – так он решил.
И так, не спрашивая и не заморачиваясь занудными поисками истины, оказалось гораздо проще – в том числе и не обращать внимания на то, что парк, в который они вышли, по главной аллее которого теперь медленно брели, меряя шагами выкрашенную солнцем в желтоватый цвет брусчатку, – это тот самый парк, что когда-то свёл их, на несколько, как тогда казалось, незначительных минут.
Можно было бы – спросить, почему, когда все значительные люди ушли из его жизни, больно пнув напоследок, вдруг появился он, такой весь незначительный, такой весь…загадочный. Мальчик из сна. Можно было бы – но вместо этого, боясь спугнуть, как в прошлый раз, как бы между прочим интересуется:
- Как тебя зовут хоть?
- Чанмин. Назовёшь Мини – убью на месте, а лучше кастрирую! – угроза в голосе заставляет прыснуть, но в её реальности и возможном исполнении Ючон ни сомневается ни на секунду. – Поэтому, от греха подальше, зови лучше Макс.
- Максик…
- Твоё достоинство уже в опасности, ты учёл?
- Окей-окей…
Болтать с ним оказывается легко и словно знакомы сто лет – без напряжения, без неловкой тишины в перерыве между сменами тем для разговоров, которые находились просто, цеплялись одна за другую, обнаруживая общие интересы и мнения. Пока вдруг, посреди обсуждения киноиндустрии, Чанмин вдруг не обронил:
- Тебе бы, кстати, лучше сценаристом – журналист из тебя хреновый…
Ючон тормозит, останавливаясь, и Чанмин тоже вынужден остановиться и обернуться.
- Что ты сказал?
- Что ты херовый…
- Да какого же лешего ты обсираешь всё то, что я делаю! – взрывается неожиданно даже для самого себя. – Своей жизни нет?!
Парень стоит, покачиваясь с мысов на пятки, засунув руки в карманы, и только спокойно качает головой.
- Да нет, просто советую как лучше. Или ты думаешь, что пипец как гениален и именно поэтому тебя выперли с работы?
- Но шефу же нравились мои статьи… - почти жалобно.
- Зато в тебе недостаточно грязи. И очень много нерастраченной, плесневеющей у тебя в черепушке фантазии. Ты же хорошо выдумываешь, верно?
- И тебя, тебя я тоже выдумал? – с горькой усмешкой. Ну вот, сейчас Макс опять выльет на его головушку цистерну яда, но быть может, отплёвываясь от мышьяка и опиума, он сможет уловить хоть какую-нибудь зацепку, ниточку, ведущую к разгадке, которая всё-таки нужна – откуда всё же он взялся?
Но Чанмин только улыбается одними уголками рта, делая шаг назад, потом ещё один…
- Макс…
- Выдумал - ты так думаешь?
И отзвук от насмешки в голосе через мгновение остаётся единственным, что напоминает – рядом с Ючоном был, всё-таки был этот странный юноша. Потом исчезает и отзвук, и всё, что остаётся Ючону – это звать в пустоту:
- Макс! Маакс! Почему ты опять убегаешь, трус?!! Мааакс!!!
***
Проснувшись у себя в заваленной пустыми бутылками квартире, Ючон первым делом твёрдо решает – к чёрту! К чёрту всю эту мистическую сновиденческую фигню, к чёрту все его указания – он мужик, он должен иметь женщин и работу, и раньше, до появления этого фрика, ему это вполне неплохо удавалось!
Ему довольно быстро удаётся найти новое место – в журнале, чуть пониже классом предыдущего, но тоже хлеб. В налаживании личной жизни тоже не обнаруживается проблем, и хотя постоянства ему всё так же не хочется, но найти цыпочку на вечер – проще простого, так что Макс со своей философией может валить куда подальше.
Так ему кажется.
Первые месяца два.
Потом он обнаруживает, что работа больше не в удовольствие, а словно щёлканье семечек, а на просьбу главного «рассказать-про-трусики-этой-девицы-поподробнее-или-ты-пидар-Пак-Ючон?» бьёт ему в морду, после чего закономерно оказывается на улице.
С личной жизнью тоже обнаруживаются нелады, и ещё бОльшие. Как-то раз он решает провести сеанс воспоминаний, какие дамочки успели пройти через его кровать за последнее время, и то, что было призвано польстить самолюбию, вдруг заставляет мужчину облиться холодным потом и пару минут самозабвенно побиться головой об стену. Все как одна длинноногие, костлявые, носатые и кудрявые – конечно же, никакой связи, совсем никакой! Или, выходит, прав был шеф в своём предположении?.. Ючону хочется немного повыть, и в три часа ночи он качественно пугает соседей басовитой пародией на полярного волка. Но ему уже всё равно.
Он снова устраивается в какую-то газетёнку, но воспринимает это только как средство заработка, а сам же принимается за рукопись, сюжет которой уже несколько лет вертелся у него в голове, был загнан в самый чулан сознания за ненадобностью, а теперь бережно вынесен на свет Божий и отряхнут от пыли и пауков. Может, и прав был Макс, может быть, ему хоть здесь повезёт… Про повторное воскрешение личной жизни речи уже не шло.
На то, чтобы перенести на бумагу всё то, что крутилось в мыслях, обрастая подробностями, диалогами, характерами, потребовалось добрых полгода. Он теперь всё чаще отбывал в каникулы разума, уходя мысленно в глубины астрала и своего мира и возвращался только тогда, когда требовалось запихнуть в себя бутерброд и накачаться кофе, потому что дедлайн для статьи и ночь до её сдачи – он очень не любил такие ночи, они отрывали его, как теперь выяснилось, от главного.
А в другие ночи, когда удавалось поспать, он всё ждал, что снова окажется у того фонтана, но каждый раз был вынужден созерцать кислотный бред – смесь из событий дня и его персонажей, и именно поэтому он теперь ненавидел ещё и утро, время ставшего привычным разочарования и очередной обманутой надежды. Он знал, что, наверное, стоит перестать ждать, и тогда всё получится – так часто говорят всякие умные люди, но, в который раз открывая глаза поутру, он со злостью думал: неужели у них самих так получилось – забыть о том, что кажется самым важным?
Вспоминая об их с Максом предыдущих встречах, он легко отследил прямую зависимость долготы визита к Чанмину и вообще его наличия от общей хреновости его жизни, и уже подумывал – не сломать бы ногу или, может, пройтись по улице на красный свет, авось собьют? И – будет ли подобная физическая травма достаточным поводом?
Но подарок был преподнесён ему как всегда неожиданно.
В ночь, когда он наконец закончил свой труд и проводил последнюю редакцию, затем уснув прямо за рабочим столом, ему снова явился фонтан, у которого он оказался прямо как был – в очках, тёплом вязаном свитере с широким вырезом, домашних мягких штанах, тапках в виде мишек и даже с зажатой в руке чашкой с мятным чаем. Ещё до того, как глаза привыкли к яркому свету дня, громкий смешок ясно подсказал ему – Макс здесь, и сердце на миг ёкнуло.
- У тебя потрясающий стиль! Мишки… я даже завидую! – уже можно, уже удаётся разглядеть, кому принадлежит этот саркастический голос, и его обладатель, в этот раз такой элегантный, весь в чёрном, и рубашка, рубашка как-то очень некстати расстёгнута сверху на пару пуговиц больше положенного, он всё тот же.
Ючон игнорирует ехидный выпад и только усмехается, подходя ближе и уже привычно садясь на парапет.
- Ну что, мне удалось соблюсти все законы твоей настольной Библии относительно того, как мне стоит жить?
- В общем и целом, да, - он задумчиво кивает, а потом решительно тыкает пальцем, указывая на чашку: - Но чай ты должен пить жасминовый!
- Может, ты мне ещё скажешь, какого цвета мне трусы носить?! – вызверивается Ючон, но тот только кивает и отвечает предельно серьёзно:
- Британского флага.
Что на такое отвечать – неизвестно, и Ючона обуревает дикое желание окунуть кудрявую голову в фонтан. Сначала – его, потом – свою. Вместо этого он хватает юношу за руку, чтобы не сбежал, как в прошлые два раза, и спрашивает то, что не даёт покоя уже какое время:
- Скажи, ты всё-таки существуешь?
Уже привычная искра насмешливости в карих глазах, мягкие кудри теребит тёплый ветер, а взгляд Ючона совсем не вовремя всё норовит сползти до обнажённых ключиц.
- Не беспокойся, если будет надо, я исчезну даже несмотря на твою хватку, но сейчас я этого делать не собираюсь, так что отпусти, - Ючон повинуется, и только тогда парень продолжает, протягивает: - А ты всё ещё думаешь, что сам меня выдумал, да?
- Надеюсь, что нет, потому что влюбиться в собственную выдумку – это было бы верхом глупости, верно?
Ючон поднимает взор как раз вовремя, чтобы увидеть, как расширяются от удивления те самые карие глаза, как насмешка во взгляде Макса сменяется изумлением и – возможно ли? – чем-то похожим на радость. Ему необходимо убедиться, и он чуть наклоняется вперед, касаясь: пальцами – щеки юноши, губами – его губ. Мгновение, чтобы почувствовать их мягкость, чтобы понять – ему отвечают…
Он всё-таки обманщик, этот Макс. Исчезает, но почему-то в этот раз Ючон уверен – они ещё встретятся, и если не во сне, то в реальности – он сам найдёт Чанмина, даже если придётся пропахать носом полмира. И вторую его половину – тоже.
***
Его жизнь наполняется спокойствием, как по мановению волшебной палочки.
Он быстро сбывает свою рукопись за приличную цену, и по ней даже вроде собирается снимать картину какой-то жутко именитый, но он уже принимается за следующую, и ему всё равно. В этот раз – не кино, а в издательство.
У него даже появляется подобие распорядка, и туда отлично вписываются несколько часов каждый день, что он проводит в местной кафешке за уже любимым столиком и за уже ненавидимом жасминовым чаем, который становится, пожалуй, единственной ложкой дёгтя, но вполне терпимой.
Он по-прежнему не знает, как искать Макса – но его это мало беспокоит: по какой-то причине, он просто знает, что время для встречи ещё не совсем пришло.
Оно приходит в один из первых солнечных дней после установившейся дождливой погоды.
Он просто в очередной раз делает привычный заказ, но когда рука официанта ставит перед его носом вместо жасминового чая мятный, он уже знает, поднимая голову, чьё лицо увидит. И это действительно он – смешной, с усмешкой, притаившейся в уголках губ, кудряшками, собранными в хвост. И он, скорее всего, тоже – знает. Знает очень много. В том числе то, что Ючон ненавидит этот чёртов жасминовый чай – знал ещё тогда.
Ючон кладёт свою руку поверх его, чуть сжимая. Спрашивает тихо:
- Ты больше не убежишь? Останешься?
- Только если ты всё-таки купишь те труселя в британский флаг. У меня, знаешь ли, фетиш.
- Извращенец! А ты…ты отведёшь меня к тому фонтану?
Чанмин фыркает и эффектно поднимает бровь.
- Так и знал, что тебя приглянулась та ужасная рыбина! И как меня угораздило втюриться в обладателя столь дерьмового вкуса?
Сердце Ючона совершает праздничный кульбит в грудной клетке, и всё, что ему удаётся, это хрипло выдавить, чувствуя, как расползаются в улыбке идиота губы:
- Всё. Твоя взяла. Будет тебе британский флаг – даже если мне придётся вручную перекрашивать свои старые семейники…
Автор: ~dark_rose_for_elven_king~
Бета: нету)
Дисклеймер: мальчики не мои, только сюжет)
Рейтинг: R, за язык
Пейринг: ЮМинь^^
Жанр: стёб, романс, AU
Размер: мини
Написано для: Базаров
поюминимся?=)
Первый раз он оказался у фонтана, когда его бросила внеочередная пассия. Яркая-крашенная, каблуки-помада-наглость – но он совсем не привык, чтобы кидали его. Так не бывает, так быть не должно, и Ючона это совершенно выбило из колеи. Ночь в баре, за залитием обиды в виски, за утоплением там же собственного самолюбия, а потом – фонтан.
Когда он пришёл туда, уже светлело, мягко и лениво улицы окутывал туман, но на маленькой площади, мощёной брусчаткой, по которой, спотыкаясь и заплетаясь, вяло передвигались его ноги, было всё отлично видно. Несколько низеньких зданий, пара ещё не открывшихся кафешек – хозяева спят себе в своих постельках, а здесь лишь чуть колышутся от ветра зонтики – и этот фонтан. Тоже – небольшой, под стать окружающему пространству, с широким круглым парапетом и бьющими внутри струями изо рта безвкусно вылепленной рыбины.
И никого вокруг, и только на парапете цветным пятном эта тощая фигура: нелепый салатовый худик, нога на ногу в потёртых джинсах, волосы-кудряшки – беспорядком по ветру. И этот взгляд. Наверное, не будь его, такого вот, скептического, прожигающего, Ючон бы скользнул просто взором по юноше как по части интерьера и лишь фыркнул бы уничижительно при виде той непонятной пародии на дельфина – преступление против вкуса и психики данное чудо созерцающих, оторвать руки творцу и в место, всем известное, по локоть засунуть!
Но нет. Не случилось. Эти глаза, карие до черноты, чёрные до космической неизвестности – они тормозили почище уродливой рыбёшки, принуждая заинтересоваться, забыть на время об анальгине, кровати и горячем душе, забыть о времени вообще, подойти ближе, сесть на самый краешек парапета, чтобы не испачкать дизайнерские брюки. Поймать ещё один насмешливый взгляд и, плюнув на плюрализм, устроиться поудобнее. И спросить почему-то, вместо приветствия или чего-то, столь же бессмысленного:
- Почему?
Странный усмехается, даже не повернув лица; солнце, только-только выглядывающее из-за горизонта, очерчивает мягким светом его профиль с непропорционально длинным носом. Смешной. Молчит с полминуты, потом лениво отвечает:
- Потому что ты не долбанный идеал, а самовлюблённая сволочь, которая забыла о её дне рождении, и пахло от тебя духами той блондинки за три километра.
Ючон маленько охреневает. Именно что маленько – почему-то именно объяснения своей ситуации он от этого вещателя и ждал, и его притуплённое алкоголем сознание никакого противоречия с логикой в этом не находило, другой вопрос, что, возможно, этот ответ ожидался в более вежливой форме, чем преподнесённая.
- Так что никакой не джентльмен ты и не дамский угодник, Парк Ючон, а так, среднестатистическое говнецо, – тем временем безжалостно добивает парень и, кажется, снова утрачивает всякий интерес к собеседнику.
Замкнуться в работе, решает Ючон. Уйти в статьи, съездить в командировку…И к чёрту баб.
Но этот малый, кто он вообще?
- Я тебя знаю?
Полуповорот головы, лёгкая улыбка и кивок.
- Чуть-чуть…
И прежде, чем с языка Ючона успевает слететь хоть слово, исчезает.
А в сознание Ючона врывается резкий голос, требовательный и вежливо-холодный.
- Прошу прощения, но мы закрываемся. Вам стоит пойти домой.
Он с трудом разлепляет глаза – голова болит так, будто внутри устроили пальбу из пушек пара гренадёрских полков – и чуть не падает с высокого табурета, едва успевая ухватиться непослушными пальцами за барную стойку.
Очумевший, пару минут он вообще не понимает, где находится – слишком реалистичным был сон, теперь уже ясно, что сон, но так взаправду… Пристально вглядывается в лицо бармена, ставящего на место последний стакан, флегматично вытирающего полированную поверхность дерева – но нет, ни капли сходства, ни единой черты, хоть чем-то похожей на незнакомца из сновидения. Или как он там сказал – чуть-чуть знакомого? Значит, Ючон его всё-таки знает? Но откуда?
Лёгкое касание плеча, Ючон оборачивается с надеждой, но там, справа от него, только такая же, как и он сам, засидевшаяся до утра в баре пташка, кроме того, судя по длине юбки, которую с претензией на бОльшую достоверность следовало бы именовать коротковизной, и кричаще размалёванной мордахе, ещё и не особо тяжёлого поведения. Вообще-то Ючон предпочитал женщин подороже, не ведущих себя, но так хоть выглядящих по самой высокой цене, но в подобные часы мог порой довольствоваться и подобным, однако…
- Милый, они так рано закрываются, может, выпьем вдвоём где-нибудь в другом месте? Например, у меня…
…Однако отчего-то не хотелось.
- Я сегодня крайне не милый, так что поищи удачи в другом месте. Адьос!
И ушёл.
Его ждали ненаписанные статьи.
***
Второй раз – вот второй раз был серьёзнее. И больнее.
Он и вправду с головой ушёл в работу, стараясь не вспоминать, почему именно вдруг махнул рукой на личную жизнь – давешний сон отдавался внутри и на языке привкусом разочарования и недосказанности. Зато явно в гору пошли карьерные дела: у него и раньше не было проблем с одарённостью, но когда к ней прибавилось остервенелое трудолюбие – вот тут у конкурентов действительно шансов осталось мало. Начальство от такого напора сначала впало в ступор, а потом быстренько записало новоявленного ударника труда в главные фавориты, и вот уже у Ючона и одна из ведущих колонок в журнале, и частые поездки за рубеж, и зарплата не в пример выше предыдущей.
Только вот понравилось такое положение дел не всем. За спиной Ючона теперь остались те, которые раньше привыкли смотреть на него свысока, да и прежних коллег-сослуживцев, ныне прозябающих всё на том же уровне, не больно-то устраивало внезапное продвижение товарища. В числе недовольных и тихо зеленеющих от зависти оказался и тот человек, которого Ючон прежде почитал за друга, зверя редкого в его мирке, довольно таки пустынном и так, а уж теперь, в отсутствие представительниц прекрасного пола, и подавно. Вероятно, в этом была отчасти и его вина – он не слишком умел дружить, приятельственные связи – да, но дружба – крайне нечасто. Всё-таки для него это слово было синонимом чего-то крепкого, незыблемого, и посему это явление не могло быть поставлено на поток. И - с тем большим изумлением он нащупал теперь у себя между лопаток ловко вонзённый кинжал неоправданного доверия и – о, Господи, как же банально! – злокозненного предательства. Немного лжи и компромата – и нет уже ни должности, ни друга.
И есть только фонтан, к которому он попал на второй день своего позорного бегства в долины соджу, с опухшим лицом и покрасневшими глазами, и это было рассчитано им как первое радостное событие за последнее время, поскольку снова – этот парень и этот взгляд. И эта загадка, которая, как думалось ему прежде, так и останется не разгаданной, вдруг получила свой шанс на то, чтобы быть если не раскрытой, то хотя бы хоть чуточку разъяснённой.
Юноша, всё тот же, сидел – всё там же, на парапете, чуть откинувшись назад. Изменился внешний вид – теперь просторная цветастая гавайка и нелепые бежевые бриджи, волосы сзади в забавную мальвинку, - и это позволяло слабо предположить, что, где бы он ни был, пусть даже только во сне, время движется и для него.
В руке – немного подтаявший фруктовый лёд кислотно-зелёного цвета, который паренёк и уплетает с видимым удовольствием. Мороженое? Сознание почему-то цепляется за факт его присутствия в видимой картине, да и у парня взгляд из серии «Ну же, соображай!»
И Ючон сообразил. Вспомнил.
Жаркий июль лет эдак с пятнадцать назад. Сестре дали задание в школе – общественно-полезная деятельность, и она пошла продавать мороженое, которое мастерски делала их мама. А Чунни, младшего братишку, иногда брала с собой, в парк, где стояла под смешным пляжным зонтиком с лотком, полным холодной вкуснятины, и где эта самая вкуснятина пользовалась таким спросом ввиду установившегося душного лета.
И вот, в один из особенно удушливых дней, когда солнце палило и жарило совсем уж нещадно, к их изнывающей от жары парочке подошла семья из папаши, мамочки, держащей на руках девочку лет трёх, и хмурого мальчика, возрастом примерно чуть помладше Чунни. Тот даже улыбнулся мрачному парнишке, но тот только нахмурился ещё больше и никак не реагировал на вопрос матери, будет ли он мороженое и если да, то какое, и вообще лучше бы ему ответить, потому что в последний раз предлагают.
И тогда Чунни просто стащил из лотка сестры и протянул ему вкуснейший, по его мнению, яблочно-лимонный фруктовый лёд на палочке. Мальчонка смерил сначала его самого, потом лёд недоверчивым взглядом, затем всё-таки принял подарок и осторожно лизнул. И что Ючон вдруг вспомнил с особенной отчётливой яркостью, так это вдруг осветившую лицо мальчишки удивлённо-довольную улыбку.
Ючон моргнул и снова посмотрел на сидящего напротив него паренька, подошёл поближе, всматриваясь. Неужели это тот самый?
- Жалко выглядишь! – дружелюбно поприветствовал его тот самый и продолжил с видимым удовольствием поглощать лакомство. Ючон только со вздохом опустился рядом. Похоже, чтобы разгадать загадку, придётся потерпеть это крайне обаятельное, но и хамлистое до той же крайности существо.
- Кстати, вкуснее мороженого твоей мамы я с тех самых пор не ел… - облизывает пальцы, наконец расправившись со льдом, и бросает на сгорбившегося Ючона ехидный острый взгляд. – Похоже, на детях природа всё же крепко отдыхает…
- Какого чёрта?! – Ючон от такой наглости даже находит в себе моральные силы к возмущению. – Какого чёрта ты вообще тут делаешь?! Это мой сон, а ты, патлатое чудовище…
- Во всяком случае, не зарёванное, как баба, - резко обрывает юноша и тут же открыто улыбается, чуть щуря глаза: за спиной Ючона как раз притаилось солнце. Продолжает улыбаться даже тогда, когда вынужден отцеплять пальцы Ючона от собственной рубашки. – Вот видишь, зато ты больше не выглядишь унылым говном! Пойдём, прогуляемся, раз уж ты удосужился меня вспомнить…
Ючон даже не удивляется, откуда тот понял. Он вообще решил больше ничему не удивляться – ничему, связанному с этим чудиком: это тот случай непонятного, когда ответ в конце головоломки не предусматривается – так он решил.
И так, не спрашивая и не заморачиваясь занудными поисками истины, оказалось гораздо проще – в том числе и не обращать внимания на то, что парк, в который они вышли, по главной аллее которого теперь медленно брели, меряя шагами выкрашенную солнцем в желтоватый цвет брусчатку, – это тот самый парк, что когда-то свёл их, на несколько, как тогда казалось, незначительных минут.
Можно было бы – спросить, почему, когда все значительные люди ушли из его жизни, больно пнув напоследок, вдруг появился он, такой весь незначительный, такой весь…загадочный. Мальчик из сна. Можно было бы – но вместо этого, боясь спугнуть, как в прошлый раз, как бы между прочим интересуется:
- Как тебя зовут хоть?
- Чанмин. Назовёшь Мини – убью на месте, а лучше кастрирую! – угроза в голосе заставляет прыснуть, но в её реальности и возможном исполнении Ючон ни сомневается ни на секунду. – Поэтому, от греха подальше, зови лучше Макс.
- Максик…
- Твоё достоинство уже в опасности, ты учёл?
- Окей-окей…
Болтать с ним оказывается легко и словно знакомы сто лет – без напряжения, без неловкой тишины в перерыве между сменами тем для разговоров, которые находились просто, цеплялись одна за другую, обнаруживая общие интересы и мнения. Пока вдруг, посреди обсуждения киноиндустрии, Чанмин вдруг не обронил:
- Тебе бы, кстати, лучше сценаристом – журналист из тебя хреновый…
Ючон тормозит, останавливаясь, и Чанмин тоже вынужден остановиться и обернуться.
- Что ты сказал?
- Что ты херовый…
- Да какого же лешего ты обсираешь всё то, что я делаю! – взрывается неожиданно даже для самого себя. – Своей жизни нет?!
Парень стоит, покачиваясь с мысов на пятки, засунув руки в карманы, и только спокойно качает головой.
- Да нет, просто советую как лучше. Или ты думаешь, что пипец как гениален и именно поэтому тебя выперли с работы?
- Но шефу же нравились мои статьи… - почти жалобно.
- Зато в тебе недостаточно грязи. И очень много нерастраченной, плесневеющей у тебя в черепушке фантазии. Ты же хорошо выдумываешь, верно?
- И тебя, тебя я тоже выдумал? – с горькой усмешкой. Ну вот, сейчас Макс опять выльет на его головушку цистерну яда, но быть может, отплёвываясь от мышьяка и опиума, он сможет уловить хоть какую-нибудь зацепку, ниточку, ведущую к разгадке, которая всё-таки нужна – откуда всё же он взялся?
Но Чанмин только улыбается одними уголками рта, делая шаг назад, потом ещё один…
- Макс…
- Выдумал - ты так думаешь?
И отзвук от насмешки в голосе через мгновение остаётся единственным, что напоминает – рядом с Ючоном был, всё-таки был этот странный юноша. Потом исчезает и отзвук, и всё, что остаётся Ючону – это звать в пустоту:
- Макс! Маакс! Почему ты опять убегаешь, трус?!! Мааакс!!!
***
Проснувшись у себя в заваленной пустыми бутылками квартире, Ючон первым делом твёрдо решает – к чёрту! К чёрту всю эту мистическую сновиденческую фигню, к чёрту все его указания – он мужик, он должен иметь женщин и работу, и раньше, до появления этого фрика, ему это вполне неплохо удавалось!
Ему довольно быстро удаётся найти новое место – в журнале, чуть пониже классом предыдущего, но тоже хлеб. В налаживании личной жизни тоже не обнаруживается проблем, и хотя постоянства ему всё так же не хочется, но найти цыпочку на вечер – проще простого, так что Макс со своей философией может валить куда подальше.
Так ему кажется.
Первые месяца два.
Потом он обнаруживает, что работа больше не в удовольствие, а словно щёлканье семечек, а на просьбу главного «рассказать-про-трусики-этой-девицы-поподробнее-или-ты-пидар-Пак-Ючон?» бьёт ему в морду, после чего закономерно оказывается на улице.
С личной жизнью тоже обнаруживаются нелады, и ещё бОльшие. Как-то раз он решает провести сеанс воспоминаний, какие дамочки успели пройти через его кровать за последнее время, и то, что было призвано польстить самолюбию, вдруг заставляет мужчину облиться холодным потом и пару минут самозабвенно побиться головой об стену. Все как одна длинноногие, костлявые, носатые и кудрявые – конечно же, никакой связи, совсем никакой! Или, выходит, прав был шеф в своём предположении?.. Ючону хочется немного повыть, и в три часа ночи он качественно пугает соседей басовитой пародией на полярного волка. Но ему уже всё равно.
Он снова устраивается в какую-то газетёнку, но воспринимает это только как средство заработка, а сам же принимается за рукопись, сюжет которой уже несколько лет вертелся у него в голове, был загнан в самый чулан сознания за ненадобностью, а теперь бережно вынесен на свет Божий и отряхнут от пыли и пауков. Может, и прав был Макс, может быть, ему хоть здесь повезёт… Про повторное воскрешение личной жизни речи уже не шло.
На то, чтобы перенести на бумагу всё то, что крутилось в мыслях, обрастая подробностями, диалогами, характерами, потребовалось добрых полгода. Он теперь всё чаще отбывал в каникулы разума, уходя мысленно в глубины астрала и своего мира и возвращался только тогда, когда требовалось запихнуть в себя бутерброд и накачаться кофе, потому что дедлайн для статьи и ночь до её сдачи – он очень не любил такие ночи, они отрывали его, как теперь выяснилось, от главного.
А в другие ночи, когда удавалось поспать, он всё ждал, что снова окажется у того фонтана, но каждый раз был вынужден созерцать кислотный бред – смесь из событий дня и его персонажей, и именно поэтому он теперь ненавидел ещё и утро, время ставшего привычным разочарования и очередной обманутой надежды. Он знал, что, наверное, стоит перестать ждать, и тогда всё получится – так часто говорят всякие умные люди, но, в который раз открывая глаза поутру, он со злостью думал: неужели у них самих так получилось – забыть о том, что кажется самым важным?
Вспоминая об их с Максом предыдущих встречах, он легко отследил прямую зависимость долготы визита к Чанмину и вообще его наличия от общей хреновости его жизни, и уже подумывал – не сломать бы ногу или, может, пройтись по улице на красный свет, авось собьют? И – будет ли подобная физическая травма достаточным поводом?
Но подарок был преподнесён ему как всегда неожиданно.
В ночь, когда он наконец закончил свой труд и проводил последнюю редакцию, затем уснув прямо за рабочим столом, ему снова явился фонтан, у которого он оказался прямо как был – в очках, тёплом вязаном свитере с широким вырезом, домашних мягких штанах, тапках в виде мишек и даже с зажатой в руке чашкой с мятным чаем. Ещё до того, как глаза привыкли к яркому свету дня, громкий смешок ясно подсказал ему – Макс здесь, и сердце на миг ёкнуло.
- У тебя потрясающий стиль! Мишки… я даже завидую! – уже можно, уже удаётся разглядеть, кому принадлежит этот саркастический голос, и его обладатель, в этот раз такой элегантный, весь в чёрном, и рубашка, рубашка как-то очень некстати расстёгнута сверху на пару пуговиц больше положенного, он всё тот же.
Ючон игнорирует ехидный выпад и только усмехается, подходя ближе и уже привычно садясь на парапет.
- Ну что, мне удалось соблюсти все законы твоей настольной Библии относительно того, как мне стоит жить?
- В общем и целом, да, - он задумчиво кивает, а потом решительно тыкает пальцем, указывая на чашку: - Но чай ты должен пить жасминовый!
- Может, ты мне ещё скажешь, какого цвета мне трусы носить?! – вызверивается Ючон, но тот только кивает и отвечает предельно серьёзно:
- Британского флага.
Что на такое отвечать – неизвестно, и Ючона обуревает дикое желание окунуть кудрявую голову в фонтан. Сначала – его, потом – свою. Вместо этого он хватает юношу за руку, чтобы не сбежал, как в прошлые два раза, и спрашивает то, что не даёт покоя уже какое время:
- Скажи, ты всё-таки существуешь?
Уже привычная искра насмешливости в карих глазах, мягкие кудри теребит тёплый ветер, а взгляд Ючона совсем не вовремя всё норовит сползти до обнажённых ключиц.
- Не беспокойся, если будет надо, я исчезну даже несмотря на твою хватку, но сейчас я этого делать не собираюсь, так что отпусти, - Ючон повинуется, и только тогда парень продолжает, протягивает: - А ты всё ещё думаешь, что сам меня выдумал, да?
- Надеюсь, что нет, потому что влюбиться в собственную выдумку – это было бы верхом глупости, верно?
Ючон поднимает взор как раз вовремя, чтобы увидеть, как расширяются от удивления те самые карие глаза, как насмешка во взгляде Макса сменяется изумлением и – возможно ли? – чем-то похожим на радость. Ему необходимо убедиться, и он чуть наклоняется вперед, касаясь: пальцами – щеки юноши, губами – его губ. Мгновение, чтобы почувствовать их мягкость, чтобы понять – ему отвечают…
Он всё-таки обманщик, этот Макс. Исчезает, но почему-то в этот раз Ючон уверен – они ещё встретятся, и если не во сне, то в реальности – он сам найдёт Чанмина, даже если придётся пропахать носом полмира. И вторую его половину – тоже.
***
Его жизнь наполняется спокойствием, как по мановению волшебной палочки.
Он быстро сбывает свою рукопись за приличную цену, и по ней даже вроде собирается снимать картину какой-то жутко именитый, но он уже принимается за следующую, и ему всё равно. В этот раз – не кино, а в издательство.
У него даже появляется подобие распорядка, и туда отлично вписываются несколько часов каждый день, что он проводит в местной кафешке за уже любимым столиком и за уже ненавидимом жасминовым чаем, который становится, пожалуй, единственной ложкой дёгтя, но вполне терпимой.
Он по-прежнему не знает, как искать Макса – но его это мало беспокоит: по какой-то причине, он просто знает, что время для встречи ещё не совсем пришло.
Оно приходит в один из первых солнечных дней после установившейся дождливой погоды.
Он просто в очередной раз делает привычный заказ, но когда рука официанта ставит перед его носом вместо жасминового чая мятный, он уже знает, поднимая голову, чьё лицо увидит. И это действительно он – смешной, с усмешкой, притаившейся в уголках губ, кудряшками, собранными в хвост. И он, скорее всего, тоже – знает. Знает очень много. В том числе то, что Ючон ненавидит этот чёртов жасминовый чай – знал ещё тогда.
Ючон кладёт свою руку поверх его, чуть сжимая. Спрашивает тихо:
- Ты больше не убежишь? Останешься?
- Только если ты всё-таки купишь те труселя в британский флаг. У меня, знаешь ли, фетиш.
- Извращенец! А ты…ты отведёшь меня к тому фонтану?
Чанмин фыркает и эффектно поднимает бровь.
- Так и знал, что тебя приглянулась та ужасная рыбина! И как меня угораздило втюриться в обладателя столь дерьмового вкуса?
Сердце Ючона совершает праздничный кульбит в грудной клетке, и всё, что ему удаётся, это хрипло выдавить, чувствуя, как расползаются в улыбке идиота губы:
- Всё. Твоя взяла. Будет тебе британский флаг – даже если мне придётся вручную перекрашивать свои старые семейники…
@темы: FFF или FunfUcker Family), ЮМинь^^, DBSK
-
-
08.07.2009 в 14:55Боги мои, свет и тьма, я тебя обожаю, просто до слез, соплей и нечленораздельных подвываний.
Меня можно разливать по бутылкам и ставить в холодильник, дабы я превратился в желе - на другое агрегатное я просто не способен.
Прекрасное, дивное, крышесносное, сладкое-сладкое флаффище - я, видимо, действительно умер и попал в рай.
Дочур-мур-мур, спасибо, спасибо огромное, у меня эйфория.
Я сейчас просто purring mess, сплошное мурлыканье и попискивание.
-
-
08.07.2009 в 15:03миу, на самом деле очень боялась, что может не понравиться - начинало писаться в сессию, в перерыве между истрией и архаикой, да и первый ЮМинь всё-таки...
зато теперь я, можно сказать, окрылённая, мурчащая и жутко жаждущая тебя затискать, берегись!^^
-
-
08.07.2009 в 15:42Люблю, как ты пишешь, очень)
-
-
08.07.2009 в 15:56мурр, конечно можно!
*растаяла окончательно и присоединилась к компании лужиц^^*
-
-
08.07.2009 в 15:57-
-
08.07.2009 в 16:03я тоже не вполне членораздельна!^^спасибо!))))))))
-
-
08.07.2009 в 23:56-
-
09.07.2009 в 00:26-
-
09.07.2009 в 01:43-
-
09.07.2009 в 02:17спасибо!^.^
-
-
11.07.2009 в 21:53спасибо, чудесная вещь
и я понимаю желание Мина увидеть Чунни в тех труселях xD-
-
11.07.2009 в 23:21ох, и я ооочень понимаю!хDD
-
-
16.07.2009 в 12:51солнце, спасибо! оно такое необычное, завораживающее...) люблю истории на грани мистики)
мне очень понравилось!!
-
-
16.07.2009 в 13:30мурмурмур, тебе понравилось - я доволен!^________^
-
-
26.07.2009 в 00:52Чанмин тут просто оооочень крутой, мне с него крышу немного снесло.. Спасибо огромное за фик))
-
-
14.08.2009 в 19:36всегда пожайлуста и ответное спасибо - такие отзывы всегда окрыляют и дарят вдохновение на продолжение творческой деятельности!^^
-
-
02.10.2009 в 19:15просто невероятно!
-
-
02.10.2009 в 19:21спасибо за такую оценку!^____^