princess was making things overly complex (c) | Keep your eyes fixed on me.
То, что заставило улыбаться на протяжении всего прочтения, такое тёплое и...простого спасибо даже как-то недостаточно=)
04.04.2010 в 22:46
Пишет N/R:Заявка № 1. Для ~dark_rose_for_elven_king~
читать дальшеВ одной далекой-далекой стране, на загадочном Востоке, жил богатый эмир. Королевство его, напоминало рай на земле. Здесь цвели самые прекрасные цветы на свете. Никто не знал, что такое бедность и нищета. Смех и веселье всегда сопровождал жителей этой страны. Эмир был счастлив. Потому как не было для ничего важнее, чем улыбки его подданных. И только одно терзало его каждую ночь – он был одинок. Его сердце ныло в непонятной тоске и хотелось любви, такой же светлой и ясной, как сама жизнь эмира. Однажды, кто-то из подданных сказал своему правителю:
- Ты великий эмир. Ты знаешь, как сделать людей счастливыми, но посмотри на себя – твои глаза грустят, а как можно дать счастье, если сам ты несчастлив?
И отвечал ему правитель:
- Я бесконечно одинок и оттого мои глаза грустят. Никто не знает, что может излечить эту тоску.
- Утешься, о, правитель! – улыбнулся подданный, - ибо я знаю, что спасает от одиночества!
Эмир замер:
- Что же это?
- Поэзия, мой повелитель!
- Поэзия?
- Да. Стихи. Они могут стать прибежищем твоим, пока ты не найдешь достойную тебя.
Эмир глубоко задумался. Он слышал об этом волшебстве – о стихах, и о тех, кто творит его. Но в его эмирате не было поэтов, и никто из его подданных не умел сочинять. Так что же ему было делать?
- Заморский стихотворец нужен тебе, - сказал ему советник и эмир послушался.
Он пригласил самого талантливого поэта, о котором только сумел разузнать и стал ждать встречи. Эмир волновался, ведь он считал, что поэт – это человек уникальный. И вот час пробил и в его тронный зал впервые вступил настоящий стихотворец.
Первое о чем подумал эмир, когда увидел его – женщина. Но он ошибся. Просто иностранец был до невероятного строен и удивительно красив. Его длинные черные волосы волнами спадали на плечи, а глаза, подведенные углем, делали взгляд проникновенным и околдовывающим. Легкие одежды, не скрывали красоты тела, открывая тонкие руки, унизанные браслетами и кольцами. Изящную шею подчеркивало удивительное ожерелье из белого золота. Незнакомец казался нереальным, почти призрачным. Эмир был поражен.
- Ваше Величество, - голос поэта был на удивление глубоким, - позвольте представиться. Меня зовут Ким Хичоль.
- Шивон аль Чхе, - зачем-то в ответ назвал свое имя эмир, хотя он вовсе не должен был этого делать.
- У вас красивое имя, - Хичоль улыбнулся. – Я благодарен за ваше приглашение и надеюсь, что смогу показать вам, насколько поэзия прекрасна.
Эмир лишь махнул головой.
Поэзия, о которой говорил Хичоль, действительно была потрясающим лекарством от его душевных недугов. Она стала для него целительным источником и вдохновляла на многие подвиги, о которых потом напишут книги. Шивон всюду возил с собой своего поэта: был ли это просто дворцовый пикник или же самый высокий прием у правителя соседней страны. И от всех он слышал восторженные отклики о стихах Хичоля, но еще чаще он видел долгие взгляды, которыми провожали поэта правители. И эти взгляды совсем не нравились эмиру. И однажды, когда Хичоль в очередной раз декламировал свое новое творение, эмир спросил у него:
- Скажи, как часто ты терпишь эти многозначительные взгляды?
Хичоль замер на секунду и, откинув волосы со лба, загадочно улыбнулся:
- Достаточно, чтобы научиться различать, что человеку от меня более нужно: поэзия или тело.
Эмир нахмурился:
- Как мужчина смеет посягать на другого мужчину?
- Шивон, - Хичоль тихо рассмеялся, - ты кажешься умным правителем, так попробуй разгадать этот ребус.
Хичоль был единственным человеком, который осмеливался называть эмира по имени. И Шивону это нравилось.
- Я обязательно разгадаю эту загадку, а пока, может быть, ты прочитаешь мне еще раз то самое, любимое мною стихотворение, про небеса и грешника?
Хичоль снова улыбнулся.
Эмир всегда был честен с собой и с окружающими. И потому, каждый раз вновь и вновь он ссорился со своими соседями-правителями, чем приводил в ужас своих советников. Они убеждали его быть лояльнее, снисходительнее, но Шивон знал одно – тот, кто посягнет на Хичоля, будет иметь дело с ним лично. Может быть, именно поэтому советники недолюбливали поэта. Но тому было, похоже, все равно.
- Шивон! – Хичоль влетел в тронный зал, перевернув столик с документами. – Я кое-что сочинил, хочешь послушать?
Советники переглянулись.
- Конечно, - эмир благосклонно улыбнулся, уступая свой трон Хичолю.
Советники открыли рты.
- Я мог быть посвятить его тебе. Это стихотворение будет апогеем моей литературной карьеры! – И он начал читать…
Любовь иль не любовь, не нам дано решать,
Мы избраны, чтобы утешиться мечтою.
И веры не найти, и счастья не сыскать,
Пока не будешь рядом ты со мною…
- Что скажешь?
- Твои стихи кажутся мне песней, и если бы я мог, то был бы готов их слушать до скончания века… - Шивон осторожно сел у ног поэта и улыбнулся ему.
Только, почему-то эта улыбка не понравилась Хичолю. Он отвел взгляд.
- Жалеешь, что я не женщина, да? – услышал эмир.
Советники напряглись.
- Ч… что?
- Ты слышал, Шивон, - Хичоль поднялся, легко касаясь обнаженными ступнями мозаичного пола. – Помнишь, я говорил, что разбираюсь во взглядах. Так вот, сейчас твои глаза смотрят на меня с сожалением.
Он не сказал более ни слова и ушел, оставив эмира наедине с его недоумением.
- Правитель… - советники обрели дар речи.
- Уйдите, пожалуйста, - эмир прикрыл глаза.
- Но, повелитель…
- Я же попросил, - голос эмира впервые зазвучал столь жестко.
Советники моментально ретировались.
Хичоль, что я сделал не так?
Ночи и дни сменяли друг друга, а Шивон все так же был безутешен. Хичоль оставил его. Уехал. Сбежал. И не было теперь эмиру покоя. Каждую ночь он проводил возле открытого окна, кляня себя за то, что не сумел удержать. Каждый день он покидал свой великолепный дворец, чтобы продолжить начатые поиски. Советники были в ужасе, подданные в отчаянии. Страна погрузилась в уныние.
- Повелитель, мы взяли на себя смелость пригласить несколько иноземных принцесс на ваш обед. Быть может, там вы сумеете найти свою любовь, - эмир оставался беспристрастен.
И вот однажды, когда все звезды уже погасли, а надежда растворилась, словно предрассветный туман, на горизонте, куда вглядывался эмир, он увидел караван. Это был его сосед, правитель Шармах аль Шейв.
- Приветствую тебя, эмир! – Шармах сошел с лошади и пожал протянутую ладонь.
- И тебе здравствовать желаю, - Шивон улыбнулся. – Как добрался, без приключений?
- О, друг мой, я расскажу тебе историю достойную книг! – Шармах глубоко вздохнул. – Похоже, небеса прогневались на меня и послали мне наваждение!
- Что же это за женщина заставила тебя так трепетать? – Шивону не терпелось увидеть ее.
- Не спеши с выводами, эмир, - Шармах поманил пальцем одного из стражников и тот дернул веревку, - это очень норовистая лошадка и я надеюсь, приручить ее в скором времени.
Стражник подтянул к себе тонкую фигуру, облаченную в легкую ткань, поверх которой болтался прохудившийся плащ.
Эмир задохнулся. В этом осунувшемся, усталом лице он узнал своего поэта.
- Красив, чертенок, правда? И все при нем! Ты погляди, какая попка, – Шармах продемонстрировал это, шлепнул поэта пониже спины.
Шивон ошарашено замер. Ему не нравилось то, что он видел. И теперь ему казалось, что он понимает, почему Хичоль сбежал от него. Он боялся, что Шивон станет таким же.
- Отпусти его, Шармах.
- Что?
- Отпусти его, - упрямо повторил эмир.
- Это еще зачем? – Улыбка Шармаха погасла. – Хочешь сказать, что имеешь на него виды?! Он моя собственность!
Хичоль брезгливо поморщился. И Шивон сдался – даже если будет война, он готов.
- Если ты его не отпустишь, я убью тебя, – длинная сабля эмира блеснула в свете восходящего солнца.
Шармах испугано отступил на шаг:
- Ты хоть понимаешь, что делаешь?
- Прости, друг, но никто не должен присваивать себе, этого человека…
- Да он же сам так и просится! - Шармах не успел договорить, сабля замерла у его горла.
- Я прошу тебя, не надо, Шармах, - голос Шивона был тих, но сила, что таилась в нем пугала.
- Делай, как знаешь, - каркнул Шармах и велел освободить поэта.
Хичоль сделал пару неловких шагов и упал в руки эмира.
- Он погубит тебя, так и знай, - бросил Шармах, забираясь на лошадь. – Он уже начал. Не ищи более встреч со мной. Я не желаю знать тебя.
- Ты благородный воин, Шармах. Я уважаю твое решение, - Шивон поклонился.
Но Шармах ответил ему лишь презрительным взглядом и увел свой караван домой. Так, Шивон потерял друга.
Хичоль шел на поправку. Об этом эмиру сообщали его лекари. Сам Шивон не смел появляться у поэта. Он боялся увидеть горькое разочарование в глазах Хичоля. Эмир искренне пообещал себе, что никогда не скажет стихотворцу о своих настоящих чувствах. Он не хочет потерять его.
- И вот тут еще подпишите, правитель, - советник протянул очередную бумагу, которую эмир начал тщательно изучать.
- Там нет сложностей, - заверили его.
- Я доверяю вам, но я все же в ответе за то, что подписываю, - пробубнил эмир.
И советники тяжко вздохнули.
- И если я дам тебе бумагу, где будет написана история о любви двух мужчин, ты тоже будешь очень внимательно ее читать? И ни разу не покраснеешь?
Эмир вскинул голову. В дверях, подперев косяк, стоял Хичоль и улыбался. Он был невозможно, просто неприлично прекрасен. И хотя на нем был совершенно мужской костюм, он все равно казался особенным.
- Как знать, - улыбнулся в ответ эмир, - может быть, и не покраснел бы, если бы знал на своем опыте о такой любви.
Хичоль многозначительно улыбнулся:
- Что ж, я подумаю над этим… обещаю…
Всю оставшуюся жизнь Шивон аль Чхе носил своего поэта на руках.
URL записиПоэт-волшебник
(сказка для взрослых)
(сказка для взрослых)
читать дальшеВ одной далекой-далекой стране, на загадочном Востоке, жил богатый эмир. Королевство его, напоминало рай на земле. Здесь цвели самые прекрасные цветы на свете. Никто не знал, что такое бедность и нищета. Смех и веселье всегда сопровождал жителей этой страны. Эмир был счастлив. Потому как не было для ничего важнее, чем улыбки его подданных. И только одно терзало его каждую ночь – он был одинок. Его сердце ныло в непонятной тоске и хотелось любви, такой же светлой и ясной, как сама жизнь эмира. Однажды, кто-то из подданных сказал своему правителю:
- Ты великий эмир. Ты знаешь, как сделать людей счастливыми, но посмотри на себя – твои глаза грустят, а как можно дать счастье, если сам ты несчастлив?
И отвечал ему правитель:
- Я бесконечно одинок и оттого мои глаза грустят. Никто не знает, что может излечить эту тоску.
- Утешься, о, правитель! – улыбнулся подданный, - ибо я знаю, что спасает от одиночества!
Эмир замер:
- Что же это?
- Поэзия, мой повелитель!
- Поэзия?
- Да. Стихи. Они могут стать прибежищем твоим, пока ты не найдешь достойную тебя.
Эмир глубоко задумался. Он слышал об этом волшебстве – о стихах, и о тех, кто творит его. Но в его эмирате не было поэтов, и никто из его подданных не умел сочинять. Так что же ему было делать?
- Заморский стихотворец нужен тебе, - сказал ему советник и эмир послушался.
Он пригласил самого талантливого поэта, о котором только сумел разузнать и стал ждать встречи. Эмир волновался, ведь он считал, что поэт – это человек уникальный. И вот час пробил и в его тронный зал впервые вступил настоящий стихотворец.
Первое о чем подумал эмир, когда увидел его – женщина. Но он ошибся. Просто иностранец был до невероятного строен и удивительно красив. Его длинные черные волосы волнами спадали на плечи, а глаза, подведенные углем, делали взгляд проникновенным и околдовывающим. Легкие одежды, не скрывали красоты тела, открывая тонкие руки, унизанные браслетами и кольцами. Изящную шею подчеркивало удивительное ожерелье из белого золота. Незнакомец казался нереальным, почти призрачным. Эмир был поражен.
- Ваше Величество, - голос поэта был на удивление глубоким, - позвольте представиться. Меня зовут Ким Хичоль.
- Шивон аль Чхе, - зачем-то в ответ назвал свое имя эмир, хотя он вовсе не должен был этого делать.
- У вас красивое имя, - Хичоль улыбнулся. – Я благодарен за ваше приглашение и надеюсь, что смогу показать вам, насколько поэзия прекрасна.
Эмир лишь махнул головой.
Поэзия, о которой говорил Хичоль, действительно была потрясающим лекарством от его душевных недугов. Она стала для него целительным источником и вдохновляла на многие подвиги, о которых потом напишут книги. Шивон всюду возил с собой своего поэта: был ли это просто дворцовый пикник или же самый высокий прием у правителя соседней страны. И от всех он слышал восторженные отклики о стихах Хичоля, но еще чаще он видел долгие взгляды, которыми провожали поэта правители. И эти взгляды совсем не нравились эмиру. И однажды, когда Хичоль в очередной раз декламировал свое новое творение, эмир спросил у него:
- Скажи, как часто ты терпишь эти многозначительные взгляды?
Хичоль замер на секунду и, откинув волосы со лба, загадочно улыбнулся:
- Достаточно, чтобы научиться различать, что человеку от меня более нужно: поэзия или тело.
Эмир нахмурился:
- Как мужчина смеет посягать на другого мужчину?
- Шивон, - Хичоль тихо рассмеялся, - ты кажешься умным правителем, так попробуй разгадать этот ребус.
Хичоль был единственным человеком, который осмеливался называть эмира по имени. И Шивону это нравилось.
- Я обязательно разгадаю эту загадку, а пока, может быть, ты прочитаешь мне еще раз то самое, любимое мною стихотворение, про небеса и грешника?
Хичоль снова улыбнулся.
Эмир всегда был честен с собой и с окружающими. И потому, каждый раз вновь и вновь он ссорился со своими соседями-правителями, чем приводил в ужас своих советников. Они убеждали его быть лояльнее, снисходительнее, но Шивон знал одно – тот, кто посягнет на Хичоля, будет иметь дело с ним лично. Может быть, именно поэтому советники недолюбливали поэта. Но тому было, похоже, все равно.
- Шивон! – Хичоль влетел в тронный зал, перевернув столик с документами. – Я кое-что сочинил, хочешь послушать?
Советники переглянулись.
- Конечно, - эмир благосклонно улыбнулся, уступая свой трон Хичолю.
Советники открыли рты.
- Я мог быть посвятить его тебе. Это стихотворение будет апогеем моей литературной карьеры! – И он начал читать…
Любовь иль не любовь, не нам дано решать,
Мы избраны, чтобы утешиться мечтою.
И веры не найти, и счастья не сыскать,
Пока не будешь рядом ты со мною…
- Что скажешь?
- Твои стихи кажутся мне песней, и если бы я мог, то был бы готов их слушать до скончания века… - Шивон осторожно сел у ног поэта и улыбнулся ему.
Только, почему-то эта улыбка не понравилась Хичолю. Он отвел взгляд.
- Жалеешь, что я не женщина, да? – услышал эмир.
Советники напряглись.
- Ч… что?
- Ты слышал, Шивон, - Хичоль поднялся, легко касаясь обнаженными ступнями мозаичного пола. – Помнишь, я говорил, что разбираюсь во взглядах. Так вот, сейчас твои глаза смотрят на меня с сожалением.
Он не сказал более ни слова и ушел, оставив эмира наедине с его недоумением.
- Правитель… - советники обрели дар речи.
- Уйдите, пожалуйста, - эмир прикрыл глаза.
- Но, повелитель…
- Я же попросил, - голос эмира впервые зазвучал столь жестко.
Советники моментально ретировались.
Хичоль, что я сделал не так?
Ночи и дни сменяли друг друга, а Шивон все так же был безутешен. Хичоль оставил его. Уехал. Сбежал. И не было теперь эмиру покоя. Каждую ночь он проводил возле открытого окна, кляня себя за то, что не сумел удержать. Каждый день он покидал свой великолепный дворец, чтобы продолжить начатые поиски. Советники были в ужасе, подданные в отчаянии. Страна погрузилась в уныние.
- Повелитель, мы взяли на себя смелость пригласить несколько иноземных принцесс на ваш обед. Быть может, там вы сумеете найти свою любовь, - эмир оставался беспристрастен.
И вот однажды, когда все звезды уже погасли, а надежда растворилась, словно предрассветный туман, на горизонте, куда вглядывался эмир, он увидел караван. Это был его сосед, правитель Шармах аль Шейв.
- Приветствую тебя, эмир! – Шармах сошел с лошади и пожал протянутую ладонь.
- И тебе здравствовать желаю, - Шивон улыбнулся. – Как добрался, без приключений?
- О, друг мой, я расскажу тебе историю достойную книг! – Шармах глубоко вздохнул. – Похоже, небеса прогневались на меня и послали мне наваждение!
- Что же это за женщина заставила тебя так трепетать? – Шивону не терпелось увидеть ее.
- Не спеши с выводами, эмир, - Шармах поманил пальцем одного из стражников и тот дернул веревку, - это очень норовистая лошадка и я надеюсь, приручить ее в скором времени.
Стражник подтянул к себе тонкую фигуру, облаченную в легкую ткань, поверх которой болтался прохудившийся плащ.
Эмир задохнулся. В этом осунувшемся, усталом лице он узнал своего поэта.
- Красив, чертенок, правда? И все при нем! Ты погляди, какая попка, – Шармах продемонстрировал это, шлепнул поэта пониже спины.
Шивон ошарашено замер. Ему не нравилось то, что он видел. И теперь ему казалось, что он понимает, почему Хичоль сбежал от него. Он боялся, что Шивон станет таким же.
- Отпусти его, Шармах.
- Что?
- Отпусти его, - упрямо повторил эмир.
- Это еще зачем? – Улыбка Шармаха погасла. – Хочешь сказать, что имеешь на него виды?! Он моя собственность!
Хичоль брезгливо поморщился. И Шивон сдался – даже если будет война, он готов.
- Если ты его не отпустишь, я убью тебя, – длинная сабля эмира блеснула в свете восходящего солнца.
Шармах испугано отступил на шаг:
- Ты хоть понимаешь, что делаешь?
- Прости, друг, но никто не должен присваивать себе, этого человека…
- Да он же сам так и просится! - Шармах не успел договорить, сабля замерла у его горла.
- Я прошу тебя, не надо, Шармах, - голос Шивона был тих, но сила, что таилась в нем пугала.
- Делай, как знаешь, - каркнул Шармах и велел освободить поэта.
Хичоль сделал пару неловких шагов и упал в руки эмира.
- Он погубит тебя, так и знай, - бросил Шармах, забираясь на лошадь. – Он уже начал. Не ищи более встреч со мной. Я не желаю знать тебя.
- Ты благородный воин, Шармах. Я уважаю твое решение, - Шивон поклонился.
Но Шармах ответил ему лишь презрительным взглядом и увел свой караван домой. Так, Шивон потерял друга.
Хичоль шел на поправку. Об этом эмиру сообщали его лекари. Сам Шивон не смел появляться у поэта. Он боялся увидеть горькое разочарование в глазах Хичоля. Эмир искренне пообещал себе, что никогда не скажет стихотворцу о своих настоящих чувствах. Он не хочет потерять его.
- И вот тут еще подпишите, правитель, - советник протянул очередную бумагу, которую эмир начал тщательно изучать.
- Там нет сложностей, - заверили его.
- Я доверяю вам, но я все же в ответе за то, что подписываю, - пробубнил эмир.
И советники тяжко вздохнули.
- И если я дам тебе бумагу, где будет написана история о любви двух мужчин, ты тоже будешь очень внимательно ее читать? И ни разу не покраснеешь?
Эмир вскинул голову. В дверях, подперев косяк, стоял Хичоль и улыбался. Он был невозможно, просто неприлично прекрасен. И хотя на нем был совершенно мужской костюм, он все равно казался особенным.
- Как знать, - улыбнулся в ответ эмир, - может быть, и не покраснел бы, если бы знал на своем опыте о такой любви.
Хичоль многозначительно улыбнулся:
- Что ж, я подумаю над этим… обещаю…
Всю оставшуюся жизнь Шивон аль Чхе носил своего поэта на руках.
@темы: Rella, the dearest, fanfiction
-
-
05.04.2010 в 23:50-
-
05.04.2010 в 23:54даааа.....